Лоскутные сказки #1

Красавица и чудовище

 "Road  through the village" by be-carrot

            Существует особая группа непреложных фактов, о которых известно почти каждому. К подобным относится и всепоглощающее увлечение Либриэллы книгами. Их отпечатанное в мастерской содержание сливалось с размеренной жизнью девушки, наполняя ее страстями и образами, о которых она, окруженная неспешной, однообразной действительностью, не могла и помыслить.

         Перевернув последнюю страницу очередного сентиментального романа, Либриэлла с трепетной осторожностью водрузила книгу на стол и отпила обжигающе-сладкий глоток ароматного какао. Время уже давно перевалило за полночь, и нестройных хор сверчков стрекотал за окном зловещий ноктюрн.

         - Слышала, слышала? - затрещала молодая сорока, вспорхнув на подоконник, - Ты это слышала, слышала?

         - Они так каждый вечер, - равнодушно пожала плечами Либриэлла.

         - Нет, ты не то слушала, слушала, - упрямо воскликнула сорока, - ты про ТО уже слышала?

         - Да что ты все заладила? - раздраженно отмахнулась девушка, - "Слышала, слышала". Вас, болтуний, не переслушаешь, целыми днями глупости мелите.

         - Ах, как обидно, как несправедливо! - возмутилась сорока, мгновенно нахохлившись, - Сорочий телеграф надо ждать, ждать и слушать: мы чепуху не скажем! Вот слушала бы нас, слушала, тогда бы и знала про принца, что ждет-пождет свою принцессу!

         Либриэлла резко повернулась к обиженной птице.

         - Принц? Ты...это правда? Самый-самый настоящий принц? Как...как в сказках?

         От удовольствия птица распушила перья еще больше, став похожей на мягкий черно-белый мяч.

         - А ты теперь слушаешь-слушаешь? - всепрощающим тоном уточнила она.

         Принц оказался не просто самым настоящим, он был даже лучше, чем Либриэлла вообразила поначалу. На него наложили ужасное заклятие. Но что было прекраснее всего - снять злые чары мог лишь поцелуй прекрасной девы.

         Быстро осознав, что в делах такого рода промедление равносильно категорическому поражению, Либриэлла, угостив сушеной малиной разомлевшую от счастья птицу, кинулась в комнату отца. Обожаемый всем городком талантливый, но не слишком удачливый изобретатель не с первого раза проникся глубиной идеи любимой дочери. Ощутив, наконец, остроту и важность вопроса, он сначала долго смотрел на Либриэллу, в задумчивости покачивая головой, а потом, вздохнув, стянул ночной колпак, попросив подготовить его походный плащ и бутерброды.

         Либриэлла ликовала. Придирчиво разглядывая отражение в начищенном до блеска медном блюде, она гадала может ли это по-детски круглое личико сойти за прекрасную деву. Писаной красавицей девушка никогда не слыла, но молодые парни часто на нее заглядывались. Густые, чуть вьющиеся локоны медово-шоколадного оттенка, глаза цвета корицы, чувственные губы, нежный румянец, плавная округлость форм и розовато-коричневые веснушки - она была скорее аппетитной булочкой, чем разбивательницей мужских сердец.

        

         Разумеется Гастон так не считал. Красавец и "весьма перспективный охотник" (как оценивал он себя сам) был давно влюблен в мечтательную Либриэллу, а она, кажется, намеренно избегала его внимания, считая грубым, неотесанным мужланом. Конечно же ему было некогда возиться весь день с разноцветными книжонками, как она может быть от него и хотела, ведь находились дела поважнее: отжимания на кулаках, стрельба из ружья по движущимся мишеням, соревнования в плевках, да и сапоги должны всегда ослепительно сиять. Он был так хорош, и стольких девушек до сих пор не осчастливил только ради нее одной. А она все равно так унизительно не замечала его!

         В тот день все складывалось по обыкновению: он ждал ее, небрежно прогуливаясь вокруг фонтана близ ее дома, то и дело бросая украдкой взгляды на дверь. Либриэлла выпорхнула наружу, напевая задорную песенку, быстрыми шажочками устремляясь вовсе не к лавке книжника, которому всегда помогала с работой, а в сторону темнеющего за золотистым полем леса. Гастон в два тигриных прыжка догнал девушку и протянул обернутый пергаментом сверток:

         - "Мильон полутонов сольферино"*, первое издание. Увидел вчера в брюхе одного прожорливого волчары, он кажется позавтракал одной из монашек ордена святой Иси.

         На самом же деле подарок был давно и тщательно продуман: Гастон узнал как сокрушалась Либриэлла из-за отсутствия возможности выписать в провинциальный городишко эту взорвавшую весь белый свет литературную новинку и потратил больше полугода правдами и неправдами отыскивая ниточки, способные привести его к заветной цели. Вчера книга наконец-то оказалась у него в руках, и он отдал курьеру все сбережения (и даже новенький складной нож с именной гравировкой). Не сомкнув глаз всю ночь, Гастон считал секунды до того самого момента, когда Либриэлла прикоснется к ярко-красной обложке и наконец-то ответит ему взаимностью.

         Однако все шло вопреки его ожиданиям. Слишком поздно он обратил внимание, что на Либриэлле был ее сиреневый дорожный плащ, а в руках она держала затянутую тканью объемную корзину.

         - Ах, Гастон, оставь ее себе, - вдохновенно прощебетала она, - Тебе она точно пригодится больше.

         Путь Либриэллы лежал через залитые ласковым солнцем цветущие нивы в самое сердце древнего, седого леса. Именно там, окруженный широким, подернувшимся ряской рвом, стоял старый, но величественный замок Чудовища. Высокие, увитые колючим плющом, зубчатые башни подслеповато щурились узкими высокими витражными окнами. Мост был опущен, а окованные побуревшим железом тяжелые створки ворот чуть приоткрыты: ровно настолько чтобы в них без труда мог войти одинокий путник, сбившийся с дороги и мечтающий о жаре растопленного камина.

         Либриэлла уверенно шагнула в пустынный внутренний двор. Вчера ее отец вернулся с хорошими новостями: он изобрел способ разъярить чудовище,  потоптавшись на высохшей клумбе замкового парка, а затем упросил гневливого хозяина отпустить его проститься с дочерью.

         Все развивалось настолько стремительно, что девушка с трудом верила в свое счастье. Все то, о чем столько раз было прочитано в любимых романах оживало и разворачивалось ярчайшей иллюстрацией прямо у нее на глазах. И она была частью этого завораживающего действия, главной героиней-победительницей! Все-все, что рисовало вечерами ее воображение: беззаботная жизнь, высокое положение в обществе, красавец-муж и двое милых детишек. Либриэлла станет принцессой, а потом и самой настоящей королевой, и пусть тогда хоть кто-нибудь посмеет отказать ей в продаже редкой книги - она скупит их все и будет читать, перечитывать, а потом просматривать заново полюбившиеся сцены! Она оставит этот жалкий городишко с его овцами и деревенщинами-жителями, ее отец построит огромную фабрику умных машин, а всем остальным только и останется, что восхищаться ими и завидовать ее истории. Вот так должно быть, вне сомнений именно это ее судьба!

         Постучав в двери замка продетым в пасть каменного льва кольцом, Либриэлла отступила на пару шагов и прислушалась. Поначалу зловещую тишину нарушал лишь скребущий шелест старой дубравы, а затем створки медленно, с натяжным скрипом распахнулись. Ее лица коснулась холодная, стылая темнота. Затем на стенах сами собой вспыхнули факелы в кованых бронзовых подставках. Девушка вошла в парадный зал.

         Проходя по анфиладе роскошных комнат и с предыханием озираясь по сторонам, она наконец добралась до поражающей размерами столовой комнаты, посреди которой стоял накрытый изысканнейшими яствами стол. Чудовище сидело, подперев голову кулаком, за противоположным его концом в высоком резном кресле, обитом темно-синим бархатом. Оно было одето в богато расшитый золотом и крупными жемчужинами черный камзол и выглядело на редкость солидно (особенную внушительность добавляли витые рога). Либриэлла сразу решила, что самая непростая часть плана - поцелуй - может оказаться не такой уж неприличной. Все, конечно, немного портила густая шерсть Чудовища, переходившая в пышную гриву на голове и шее, но даже она была причесана и аккуратно уложена.

         - Я так и знал, - глухо прорычал хозяин замка, и, тяжело вздохнул, - Присаживайся, ты наверное очень устала, поэтому я позаботился об ужине для нас, - он кивнул на ломящийся от аппетитнейших кушаний стол.

         - Ваши слуги наверное превзошли самих себя, готовя это великолепие, - восхищенно ответила Либриэлла, уже раздумовавшая с какого бы блюда начать.

         - О нет, никаких слуг, - покачало головой чудовище, - Я тут совершенно один, знаешь ли. А оно все само появляется, стоит мне только пожелать. Я же заколдован, помнишь?

         - Вы заколдованы? - девушка попыталась изобразить глубочайшее удивление, одновременно откусывая шоколадно-черничный торт с творожным кремом, - Неужели вы и есть ТОТ САМЫЙ заколдованный принц? Ах, простите, я совершенно бестактна...

         Чудовище чуть поерзало в своем кресле.

         - Да, я принц, - осторожно ответило оно, с беспокойством поглядывая с каким азартом Либриэлла принялась за ягодное парфе и запеченного с пряностями осетра, - И, наверное, тот самый...Но, признаться, на счет последнего пункта я еще немного сомневаюсь.

         - Кто же посмел наложить на вас такое ужасное проклятие? Жить в этой глуши да еще и без своего верноподданного двора - это же верх жестокости!

         Чудовище вновь подвинулось в кресле.

         - Да. Да, пожалуй, это действительно нелегко. Этому виной обида одной нетерпеливой дамы...Я бы не хотел распространяться, понимаешь...

         - Ох, где же мои манеры, - Либриэлла не на шутку испугалась, - Прошу меня простить, ваше высочество.

         - Все в порядке, - Чудовище приветливо улыбнулось, что произвело частично устрашающее действие, - Я понимаю, ведь любому интересно узнать каково это оказаться на моем месте.

         - Ваше заточение не может дольше продолжаться! Мне невыносимо видеть боль и страдание в ваших глазах! Должен быть какой-нибудь способ все исправить.

         Несколько минут Чудовище молчало, очевидно ведя противоречивый внутренний диалог. Наконец, одна из сторон одержала верх, и оно покорилось судьбе:

         - Кажется я что-то слышал о поцелуе прекрасной девы...Но это все настолько туманно и неопределенно, кто его знает как все на самом деле. Попробуй вон те кексики, у них чудесная карамельная начинка.

         -Я помогу вам, клянусь всем сердцем и душой: забота о вас отныне станет смыслом моей жизни! - пылко воскликнула Либриэлла, вскакивая с кресла и делая тщательно отрепетированный дома реверанс, - Ваше высочество, не сочтите за дерзость и вероломство: позвольте мне приложить все усилия по разрушению чар злобной ведьмы!

         Чудовище тоже поднялось с кресла и как бы невзначай остановилось за его спинкой.

         - Нет-нет, боже мой, ну что вы в конце-концов! - нотки паники скользили в каждом слоге, - Я...Я не могу обрекать вас на это! Нет, слухи о моей жестокости преувеличены: даже я не способен отнять у вас лучшие годы ради такого пропащего существа как я сам. Миндального печенья с сахарной глазурью не хотите отведать? Вкусное-вкусное, сам каждый день по две тарел...

         - Ваше высочество, вы позволите мне попытаться снять с вас проклятие? - В то время как Либриэлла уверенно продвигалась к противоположному краю стола, Чудовище в смятении смещалось в направлении дверей.

         - Это же такое личное, интимное...Мы ведь даже не знакомы толком! Тебе стоит узнать меня получше, прежде чем отважиться на столь решительный шаг. Мы должны сначала сблизиться духовно...Спокойной ночи, завтрак появится когда и где угодно, только попроси об этом вслух!

         В замке щелкнул ключ, и глухое эхо торопливых шагов возвестило об окончании ужина.

         Шла вторая неделя безуспешных попыток Либриэллы приблизить счастливую развязку. До нее оставалась всего одна ступень, и заветная мечта  была в кармане. Все осложнялось поведением Чудовища, полностью оправдывающего свое порочащее прозвище. Замок и парк были настолько велики, что десять сотен людей могли бы жить там одновременно и не разу не встретиться, что и говорить о бедной девушке и прекрасно знавшем свои владения зачарованном принце. Несколько раз Либриэлла настолько падала духом, что надевала свой старенький плащ и выходила к воротам, но уже на мосту всякий раз останавливалась, чувствуя на спине ликующий взгляд и припоминая все радужные грезы, что были уже почти осязаемы. Девушка возвращалась, и игра в прядки шла своим чередом.

         Единственным местом, где Либриэлле удавалось хотя бы издали увидеть Чудовище была оранжерея. Именно там она однажды почти нагнала его тень, однако и тут ему посчастливилось избежать встречи. Раздосадованная не на шутку дочь изобретателя решилась на отчаянный шаг.

         Припомнив хитроумную ловушку, сконструированную ее отцом для поимки расхитителей запасов городских амбаров, Либриэлла спрятала  механизм под крупными сердцевидными листьями неизвестного ей южного растения с пышными лиловыми соцветиями и принялась ждать. Дни тянулись за днями, но Чудовище, словно ощущая подвох, не показывалось в оранжерее. Каждый час девушка пробиралась к ловушке, но вновь и вновь ее ждало лишь разочарование. На шестые сутки громкий звон разбитых горшков и стекла возвестил о выстраданном триумфе. Либриэлла опрометью кинулась в сад...

         ...Чудовище лежало без чувств среди листьев и терракотовых черепков. Инженерные и математические расчеты оказались верны, и веса подвешенного груза хватило чтобы лишить обреченного принца чувств, но не причинить ему травм серьезнее банальной шишки и пары синяков от неудачного падения. Возблагодарив судьбу за дарованный шанс, Либриэлла поспешила разрушить заклятие...

         ...Чары на глазах теряли силу. Они таяли, преобразовывая пространство вокруг девушки и видоизменяя начинавшее приходить в чувства существо перед ней. Когда волшебные метаморфозы наконец завершились, Либриэлла с удивлением осмотрелась по сторонам. Она сидела посреди небольшой цветочной грядки с редкой, жиденькой порослью полевых вьюнков и цикория. Слева от нее возвышалась неказистого вида двухэтажная постройка, давно не крашенная дверь которой определенно нуждалась в починке замка: приоткрывалась, а затем глухо хлопала при каждом дуновении ветра.

         - Ты говорил, что ты принц, - чуть слышно прошептала девушка, - В заклятии была и вторая часть?

         Потирая ушибленную голову, светловолосый молодой человек примерно одного с ней возраста приподнялся на локте и сел, сокрушенно раскачиваясь взад и вперед.

         - Я же говорил...Зачем...Ну зачем ты сделала это? Теперь все закончилось...Нет больше ничего.

         - Ты говорил, что ты принц, - повторила Либриэлла уже громче.

         - Да, да, я Принц! Принц - мое имя, понимаешь ты это? Не имя конечно, творческий псевдоним. Я художник. Был художником. Однажды здесь проезжала какая-то знатная особа - узнавала лучше страну, чтоб ее! Пожелала чтобы я нарисовал ее портрет. Ну я и нарисовал. Не особенно старался, конечно, но откуда же я мог знать, что она окажется ведьмой. Заколдовала, разумеется, куда деваться. Я первое время так переживал - подумать только какой урод - а потом увидел во что мой домик превратили и какие возможности при этом я получил, и в миг забыл обо всех огорчениях. Она ведь из знати была, та дама (я говорил), а у них иначе не принято: или в замке живи, или это и не проклятие вовсе. А потом пришла ты...Стой, подожди, куда ты уходишь?

         Либриэлла подобрала с земли свой поношенный сиреневый плащ, отыскала корзину и, выйдя к петляющей пропыленной дорожке, направилась в сторону городка; туда, где уже издали ярким пятном выделялась красная черепичная крыша охотничьего домика Гастона.

____________

*сольферино - ярко-красный. Оттенок получил название в честь битвы при Сольферино в австро-итало-французской войне